Георгий Георгиевич Граф. 1990-е гг. Фото из: «Навечно, без права возврата»: Очевидцы и исследователи о немецком спецпоселении в СССР: сб. науч. статей и воспоминаний/ Под ред. А.А.Германа, О.Ю. Силантьевой. М: МСНК-пресс, 2015. – С. 313.
Т. Волкова, комментарии: В г. Уральск и окружающие территории немцы в большинстве случаев переселялись из Поволжья. Какая-то часть местного немецкого населения была депортирована из европейской части Российской империи еще во время Первой мировой войны. Много немцев вместе с другими голодающими осели здесь в голодные 1920-е гг. и, особенно, во время голода 1930-х гг. В ноябре 1941 г. немцы Уральска «в целях государственной безопасности» были выселены из города в область. Георгий Георгиевич Граф родился в 1926 г. в г. Уральске, куда в 1916 г. с Украины депортировали его родителей. Как и других уральских немцев, семью Граф в 1941 г. отправили в Джамбейтинский район. Они попали в аул Тнали, совхоз Таскудукский. Свой трудовой путь Георгий Граф начинал чернорабочим. Благодаря своему упорству, он окончил Казахский госуниверситет, стал главным инженером, а затем директором совхоза, председателем Джамбейтинского райисполкома. Награжден трудовыми орденами. Возглавлял немецкое культурно-историческое общество Heimat. Умер в 2011 г. в Германии.
Georgi Graf [Воспоминания] // «Навечно, без права возврата»: Очевидцы и исследователи о немецком спецпоселении в СССР: сб. науч. статей и воспоминаний / Под ред. А.А.Германа, О.Ю. Силантьевой. М: МСНК-пресс, 2015. – С. 312-313. На рус. и нем. яз.
[Извлечения из текста]
[C. 313.] Для немцев Уральска 18 ноября 1941 г. стало черным днем календаря. Более 5 тыс. человек* подлежали депортации – вторичной, ведь многие попали сюда, в Казахстан, еще в ходе царской депортации немцев 1916 г. Многие жители города вышли проводить своих нечастных соседей – ведь столько лет прожили с ними рука об руку. В глазах всех застыл вопрос: почему? […] Голод, холод, ужасная нищета, постоянные унижения и издевательства, отсутствие элементарных нормальных условий для жизни, бесправие и произвол – все это пришлось пережить немцам в ходе депортации, в трудармии и на спецпоселении. Некоторые спецпоселенцы, не говоря уж о трудармейцах, предпочитали смерть жизни в таких условиях. Но смерть была еще большей трагедией. Мертвых хоронили в наспех выкопанных ямах, истощенные тела заворачивали в лохмотья. Не было досок, чтобы сделать гроб, и крестов не ставили. Сколько таких безымянных могил в бескрайних степях Казахстана, в далекой сибирской тайге, в заснеженной тундре!
*Цифра подлежит проверке. Г. Отебали приводит архивные данные о том, что немцев «всего за 1941-1943 гг. в Джамбейтинский район из г. Уральска и районов области высланы 267 семей – 974 человека» // Отебали Г. Джамбейтинские немцы. – Уральск: ТОО «Оптима», 2003. – С. 25.
Стела в честь 120-летия добычи казахстанской нефти. Надпись на постаменте на трех языках гласит: «Из этой скважины получен первый фонтан казахстанской нефти». Оз. Карашунгул, Атырауская обл. 2019 г.https://yvision.kz/post/karashungul-pervoe-kazahstanskoe-neftyanoe-mestorozhdenie-839965
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Сведения о наличии нефти на территории современной Атырауской обл. имелись еще в древности. В к. XIX – н. ХХ в. в эти нефтеносные районы проникают российские и иностранные компании. Одним из пионеров разведки и добычи нефти стал Николай Николаевич Леман. О нем известно немного. Электронная энициклопедия немцев России коротко сообщает, что он «предприниматель, основатель Эмба-Каспийского нефтедобывающего товарищества». Годы его жизни (по неточным данным) — 1861-1914. По некоторым сведениям в к. XIX в. Н.Н. Леман — гвардии штабс-капитан в отставке. Еще до Н.Н. Лемана поиски нефти в районе в 1890-е гг. успешно начал Ю.Т. Лебедев. Он-то и обнаружил перспективное месторождение на Карашунгуле, но не смог его освоить. Ю.Т. Лебедев продал свои участки за 25 тыс. руб. Н.Н. Леману и его компаньонам. Правительство выдало этой группе петербургских предпринимателей концессию на разведку и разработку нефтяных месторождений. Н. Леман сделал пробные анализы нефти на Карашунгуле, которые показали, что содержание в ней горючих веществ достигает 73%, тогда как в бакинской нефти – только 58%. Предприниматели заложили на глубине 40 метров 5-7 разведочных буровых скважин. 15 ноября 1899 г. из одной скважины на Карашунгуле ударил 7-метровый фонтан нефти. Мощный фонтан бил с 4 часов вечера и до 6 часов утра следующего дня. По своим качествам это была легкая нефть, высоко ценимая. В сутки выходило до 25 тонн нефти, что считалось очень хорошим показателем. Это событие и имя Н.Н. Лемана вошло в историю. 15 ноября 1899 г. считается началом нефтедобычи в Казахстане. Но в дальнейшем фортуна к нашим промышленникам была переменчива. У группы Н.Н. Лемана не хватало необходимых средств. Сложные условия добычи нефти вкупе с отдаленностью местности привели Н. Лемана к выводу, что «и через 300 лет киргизская [т.е. казахская – Т.В.] степь не будет вторым Баку». Он пытался привлечь дополнительные деньги, для чего в 1910 г. образовал крупную компанию Урало-Каспийское нефтяное общество [в другом написании – «товарищество» — Т.В.]. Основной капитал общества составлял 3.5 млн рублей. Компании принадлежала огромная территория в 20 тысяч верст. Однако затраты не окупались, особенно дорогими были транспортные расходы. По инициативе Н.Н. Лемана российское правительство предложило купить эту концессию иностранным предпринимателям. Право на добычу нефти приобрели англичане. В 1911 г. началась промышленная добыча в Доссоре, затем в Макате. Карашунгул отошел на задний план.
Обстоятельства деятельности Н.Н. Лемана и его компаньонов описал А.Н. Замятин. Александр Николаевич Замятин – адъюнкт-геолог российского Геологического Комитета, который поручил ему с 1912 г. исследовать Урало-Эмбенский нефтеносный район.
Замятин А.Н. По Уральской области. – СПб.: изд. Воронова, 1914. – 32 с. https://rus-turk.livejournal.com/583632.html
[Извлечения]
Глава VIII. Нефтяные промыслы Уральской области.
Суровая и пустынная область в настоящее время начинает оживляться вследствие возникшей здесь нефтяной промышленности. Правда, возникновение ее имеет весьма длинную, но и поучительную историю, главные этапы которой таковы.
Самым первым заявщиком был некий Лебедев, житель Илецкой Защиты [ныне г. Соль-Илецк Оренбургской обл. РФ – Т.В.], так и не дождавшийся развития здесь промышленности. Высочайше утвержденным от 28-го мая 1894 года положением Комитета министров компании, состоявшей из гг. Грум-Гржимайло, Лемана и наследников Доппельмайера, предоставлено на три года исключительное право на изыскания и разведки нефти и др. полезных ископаемых в следующих шести волостях Бланской, Карабалинской, Эмбенской, Эмбоартавской, Карачагыровской и Кермакасской. Очевидно, за эти три года было сделано слишком мало [здесь в рассказе присутствует временной разрыв с 1897 по 1902 гг.-Т.В.], т.к. таким же Высочайше утвержденным актом от 28-го декабря 1902 г. срок концессии был продлен еще на три года и предоставлены льготы по продаже продуктов перегонки нефти на предполагаемом к постройке нефтеперегонном заводе в смысле освобождения от оплаты акцизом. В этот новый срок в работах компании принимал участие крупный геолог, каким был С.Н. Никитин, и в результате весьма значительных затрат главному деятелю компании г. Леману все же не удалось привлечь солидного капитала.
Снова просится отсрочка и снова Высочайше утвержденным от 12 марта 1906 года постановлением Комитета министров срок концессии продлен на трехлетие, причем был поставлен ряд условий, которые компания должна была за этот срок выполнить. Так как предыдущее трехлетие концессионеры остались должниками рабочих, то в числе условий было обязательство выплатить полностью невыданное жалованье рабочим и в обеспечение выполнения и этого условия и разведочных работ внести 20000 рублей не позднее 15 мая 1907 года.
Снова просьба отсрочек и по взносу залога, и о продлении концессии на 8 месяцев, т.е. до 12 января 1909 г. с правом перепродажи своих прав иностранцам.
Снова отсрочка до 12 ноября 1909 г.; в это время в компанию входит свои капиталом г. Стахеев.
Новая и последняя отсрочка до 12 ноября 1912 года (с присоединением к площади концессии Акбасовской и Джарчинской волостей Гурьевского уезда) уже не пропала безрезультатно для концессионеров. Была организована крупная компания в виде Уральского Каспийского Нефтяного о-ва, и уже с 12 ноября 1912 года площадь концессии была объявлена заведомо нефтеносной, т.е. закрыта для частной заявочной деятельности.
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии:Борис Алексеевич Леман – писатель, поэт-символист, литературовед, музыкант, антропософ. Писал под псевдонимом Дикс. Родился 13.12. 1882 г., был крещен в православии. Семья принадлежала к немецко-русскому дворянству. Данный род Леманов – выходцы из Швейцарии, с XVIII в. на военной и государственной службе России. Многие представители рода были отмечены подвигами и наградами. Дед Бориса — генерал-майор П.М. Леман (1797-1860), герой русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Отец имел чин титулярного советника, работал художником в Императорском сельскохозяйственном музее. Когда Борису было 12 лет, отец умер и его отдали на воспитание в семью тетки С.П. Домогацкой, что впоследствии повлияло на его литературные и философские взгляды. Благодаря общению с этой семьей, он увлекся поэзией, сблизился с ведущими деятелями русского антропософского движения. После окончания гимназии Борис в 1912-1914 гг. учился в консерватории, писал и публиковал стихи, вращался в литературных кругах Петербурга. Был глубоко погружен в оккультные и мистические верования, увлекался восточными учениями, изучал каббалу. Дружил и общался с поэтами-символистами Серебряного века А. Белым, М. Волошиным, М. Кузьминым, Вяч. Ивановым, А. Ахматовой, А. Блоком и др. Но он считал, что поэзия для него не главное. Он писал, что у него «антропософия с одной стороны, с другой же – Древний Восток, точнее, гебраизм, — вот то, что было всегда и всегда остается, и это настоящее». В сентябре 1918 г. Б. А. Леман зачислен студентом на Восточное отделение Петроградского университета. Но в ноябре 1918 г., спасаясь от голода, переехал в Екатеринодар (ныне г. Краснодар). Там, вместе с Е. Васильевой (литературный псевдоним Черубина де Габриак) и С.Я. Маршаком, Леман открыл театр для детей. Жил случайными канцелярскими работами, читал лекции по истории Древнего Востока в Екатеринодарском университете и даже на фабрике. 11 июня 1921 г. Леман был арестован органами Кубанской ЧК и приговорен к 5 годам принудительных работ условно по обвинению в отклонении от службы в армии. В мае 1922 г. вернулся в Петроград, работал в Русском музее помощником хранителя. В н. 1926 г. Б. Леман женился на петербургской немке Марии Федоровне Газе (1902 – 1938). Она была дочерью Петербургского врача Ф. Ф. Газе. Её сестра — известная астроном В.Ф. Газе (1899-1954). Ф.Ф. Газе поддерживала антропософские взгляды мужа. В апреле 1927 г. Бориса Лемана арестовали и судили по статье «активная борьба с рабочим классом при царском правительстве и при белых». Был приговорен к 3 годам концлагеря. Известно, что в 1929 г. он находился в г. Рыбинске. После освобождения из лагеря Б. Лемана выслали в Среднюю Азию, где он занимался музыкально-педагогической деятельностью, написал книгу о флейте. Упоминается, что он работал флейтистом в оркестре Совкино, но не указано где именно. В 1938 г. умерла его жена. С н. 1940-х гг. (точная дата неизвестна) Б.А. Леман жил в Алма-Ате. Он писал о городе: «Жизнь тут скрашивается теплым климатом и тем, что город похож на сад, — все улицы — аллеи, еще и сейчас совсем тепло, и ходят «без пальтов»». Здесь ему не хватало общения, а еще больше – книг. «Мне так трудно без книг, — жаловался он своей корреспондентке, — если б ты видела, что за убожество здешние книжные и антикварные магазины». Б.А. Леман сообщал в письме, что заведовал музыкальной частью и дирижировал в «одном из» музыкально-драматическом театре Алма-Аты (не указан). Предположительно сотрудничал с Центральной Объединенной киностудией (ЦОКС) в Алма-Ате. Умер в 1945 г.
Публикуем отрывки из писем Б.А. Лемана, написанных им О.Н. Анненковой в Москву из Алма-Аты в 1942 г. Ольга Николаевна Анненкова – активный член русского антропософского общества, переводчица.
Богомолов Н. А. Русская литература начала XX века и оккультизм. Исследования и материалы. — М.: Новое литературное обозрение, 1999. — 560 с.
[Извлечения. Орфография сохранена.]
[С.362]
28. XII. 1942 г.
Понемногу исправляю [свои – Т.В.] стихотворения, то там, то тут нахожу недостатки. Новых сейчас не пишется, но это потому что эти дни живу как в вагоне на притыке у знакомых, ибо дома холодища, как на улице, потому что совсем нет дров, и вообще надо переезжать, т. к. к хозяйке перебирается жена и двое малых ребят убитого сына. Нашел, куда переехать, видимо, там будет тихо и удобно. Сейчас хлопочу о переезде, это требует довольно много всяких разрешений, а значит — беготни, да самый переезд технически тоже — как и на чем его осуществить. Я послал тебе три заказных письма со стихами. На одно получил на днях ответ, добрались ли два другие — еще не знаю. Третьего дня послал тебе еще 3 стихотворения и кое-какие исправления к уже посланным. <…>
[С. 363]
Сейчас так, ни о ком ничего не знаешь, кто где и жив ли. Н. Аф. пишет вроде как раз в 3 месяца, и притом открытки, что при ее почерке равно трем-пяти строкам. А тут чувствуешь себя так оторванным и заброшенным в глушь. И это самое трудное, в сущности. А второе — это бескнижье. Сколько времени мечтаю добыть «Рассуждения» Марка Аврелия и никак не могу добыть. А так хочется. Иногда с грустью думаю о пропавших, видимо, моих книгах в Ленинграде, и так глупо, что не взял рукописи своих работ о потопе, о сущности сказки, о Моисее. Так не думал, когда уезжал, что это продлится так долго. Как завидовал Маршаку, что вот уехал в Москву. Хотя [т.е. «я»?-Т.В.] бы мог перебраться в какой-нибудь, но настоящий город, где в библиотеке есть книги. Тут ничего нет, все заведено недавно только. Раньше-то ведь это была полу-станица и жили, главным образом, «сытно», но не грамотно.
Собственно говоря, уже 1 января 43 [1943 – Т.В.] года, т. к. сейчас уже 3-30 ночи. Сегодня наконец перебрался на другую квартиру и блаженствую, ибо тут тихо, тепло и есть свет, — вещи, которых не было последнее время, ибо отсутствие дров и света заставило меня убраться из прежней комнаты и ютиться у знакомых, где было мало удобно и далеко не тепло, т. к. у них очень холодная квартира, ибо из-за войны не удалось ее оборудовать как надо. Моя хозяйка тоже болталась по знакомым, а в комнате, половину которой я занимал, t° была равна улице, т. е. от 2—6° мороза. Но вот повезло — нашел и, кажется, удачно, ибо тут часть комнаты отделена перегородкой, т.е. выходит вроде самостоятельной комнатушки. У хозяйки есть дрова, что сейчас не у всех, и она топит, и есть свет, т. к. это дом Наркомлеса. Ко всему, эта квартира на одной из лучших улиц, а тут это существенно, ибо где асфальтировано — там нет грязи, а стоит свернуть в неасфальтированную улицу — и не вылезешь весной и осенью, ибо там, как в любой здешней станице, невылазная грязь! Моя хозяйка и ее дочь обе служат в Наркомлесе, и днем и вечерами там, т.е. я все время один и могу писать без помехи. Отсюда два шага до Университета, Центральной Библиотеки, Оперного театра. Правда, окна не на улицу, а во двор, но это лучше, т. к. тише. Очень я рад, что так повезло. Сейчас найти вообще какой-либо угол почти невозможно. Адрес мой теперь так: просп. Ленина, 24, дом Наркомлеса, кв. Варелли. С новым годом, милая, как хочется, чтобы он принес конец этой бойни и возможность ехать обратно к пенатам или, точней, к тому, что осталось от них.
Хивинский поход 1839-1940 гг. Уральские лодки, поставленные на колеса, служащие походным лазаретом //https://rus-turk.livejournal.com/183956.html
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Александр Адольфович Леман — кандидат философии, ботаник, натуралист, путешественник. Родился 18 мая 1814 в г. Дерпте (ныне г. Тарту, Эстония) в семье немцев, выходцев из Лифляндии. Умер 30 авг.1842 в г. Симбирск (ныне г. Ульяновск, РФ). А.А. Леман прожил всего 28 лет, короткую, но очень яркую жизнь и оставил после себя богатое научное наследие. Его интерес к естественным наукам сформировался под влиянием отца Адольфа Вильгельма Лемана, известного дерптского врача. В 1833-1837 гг. во время учебы на естественном факультете университета г. Дерпта Александр уже проводил научные исследования. Сразу же после окончания учебы его руководитель проф. Карл Эрнст фон Бэр включил Александра в экспедицию на Новую Землю. В 1838 г. оренбургский военный губернатор В.А. Перовский пригласил А.А. Лемана исследовать Оренбургский край. Здесь А.А. Леман близко познакомился с В.И. Далем, который был чиновником по особым поручениям при военном губернаторе. В.И. Даль хорошо знал казахские степи, что было на пользу А.А. Леману. Однако научная экспедиция к Аральскому морю, запланированная В.А. Перовским вместе с Петербургской Академией наук, не состоялась из-за осложнения политической обстановки. А.А. Леман участвовал в Хивинском походе 1839 г., предпринятом В.А. Перовским с военными целями. Несмотря на обстановку, ученый занимался научными изысканиями. Затем он отправился в форт Новоалександровский на Мангышлаке (ныне г. Форт-Шевченко) и в течение 1840 г. собрал богатый материал для коллекции фауны и флоры берегов Каспийского моря, Северного Приаралья, Мангышлака, южных склонов Урала. Зиму 1840-1841 гг. ученый провел в Оренбурге, систематизируя свою коллекцию. В 1841-1842 гг. А.А. Леман был задействован в дипломатической миссии в Бухару, где он собрал обширные данные о Бухарском ханстве, Кзылкумах, впервые описал Зеравшанскую долину. Возвращаясь, он тяжело заболел лихорадкой и умер. За столь короткий срок А.А. Леман обогатил ботанику более чем 180 новыми видами и 20 ранее не описанными родами растений. Он не успел опубликовать свои труды. Для того, чтобы полностью обработать его ботаническую коллекцию, Российской Академии наук потребовалось восемь лет.
Отмена экспедиции к Аральскому морю, конечно, замедлила работу русских ученых по исследованию этого региона. Однако Перовский, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, постарался использовать все возможности, чтобы восполнить ущерб, нанесенный науке. В состав военного отряда, отправлявшегося в Хивинский поход, было включено несколько человек, которые должны были по пути вести разного рода научные наблюдения.
Само собой разумелось, что руководить работой будет В.И. Даль, совмещая это со служебными обязанностями чиновника особых поручений при Перовском. Казахские степи были уже хорошо ему знакомы благодаря многочисленным командировкам. Знание степной природы проявилось в комментариях, которые он составил к «Естественной истории Оренбургского края» Э.А. Эверсмана, готовившейся в это время к печати.
В изучении животного и растительного мира степи во время похода Даль тесно сотрудничал с Александром Леманом (1814-1842), дерптским натуралистом, который был приглашен Перовским в Оренбург специально для естественно-научного описания края и устройства «Музеума естественных произведений». Леману были созданы по возможности лучшие условия для научной работы — предоставлена отдельная кибитка, организована помощь в сборе материала. Вместе с ним в поход отправились два чучельника — Волженцов и Лысов, молодые казаки, недавно вернувшиеся из Петербурга, где они проходили курс обучения в Зоологической лаборатории Академии наук у академика Брандта.
Участник Хивинского похода М.И. Иванин вспоминал впоследствии: «Следовавший при отряде естествоиспытатель Леман, человек честный, добросовестный и трудолюбивый, собирал находящиеся в Киргизских [казахских – Т.В. ] степях неизвестные еще тогда или малоизвестные породы животных, растений и минералов».
Другой спутник Лемана, в то время совсем молодой офицер Н.П. Иванов рассказал о его работе более подробно. Он писал: «На обнаженных возвышенностях нам было приказано по пути, для предстоящих зоологических и геологических трудов ученой экспедиции собирать небольшие камни и мышей, на что солдаты наивно смеялись меж собой, говоря: «Чать, не мало и в Питере этой дряни». Пополнялась и минералогическая коллекция. «По Илеку, Исенбаю и другим речкам, — рассказывает Иванов, — таскали ему плотный кварцевый песчаник, со стекловидным блеском слюду, просто кварц с белыми гальками, серый и желтый полевой шпат, роговую обманку, известняк, асбест, яшму и порфир. У Эмбы окаменелые рыбки нашлись; на стороне Темира я нашел один зуб да бросил его: он с помощью мороза чуть-чуть не откусил мне пальца. Уральский казак тоже не брал, уверяя, что его потерял киргизский сатана».
Небывало холодная и снежная зима, которая была причиной неудачи всего похода, не способствовала успеху работы натуралиста. Как заметил в одном из своих писем В.И. Даль, «Леман очень и очень способный человек, но из-за снега и он ничего не смог сделать. Дюжины две мехов от млекопитающих — особенно грызунов — столько же растений, которые неутомимый собиратель отрыл под снегом и определил, и притом отчасти таких, каких здесь никогда еще не находили. Потом он снял и сообщил нам очень наглядный геогностический чертеж всего пройденного нами пространства; далее он набрал дюжины две минералогических образчиков, несколько окаменелостей…»
Тем не менее работа Лемана в общем оказалась вполне успешной. Из писем Даля мы узнаем, например, что к научным трофеям прибавились также чучела степных лисиц-корсаков и других животных. Собранные коллекции Леман значительно пополнил в конце похода, когда на обратном пути от Эмбы весной 1840 года он отделился от основного отряда и проследовал к Ново-Александровскому укреплению на восточном берегу Каспийского моря, продолжив свои изыскания. За заслуги в хивинской кампании по представлению Перовского Леман был награжден орденом Святого Станислава 3-ей степени.
Андрей Егорович Бангерт (18.02.1960-08.05.1980). На фото надпись: «Афганистан. 8/V 1980 г. 7 часов утра», что означает дату и, предположительно, время его гибели. http://afgan.ru/memorial/andrey-bangert-.html
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Война в Афганистане стала результатом конфликта между войсками правительства Демократической республики Афганистан (ДРА) и вооруженными формированиями афганских моджахедов. Последним помогали внешние силы. Советские войска, названные «ограниченным контингентом вооруженных сил СССР», были введены по решению правительства Советского Союза для поддержки войск ДРА. Участие Советской Армии в войне в Афганистане продлилось более 9 лет (25.12. 1979 – 15.02. 1989). Официально считается, что погиб 15501 человек, в том числе и ребята-немцы из Казахстана… [Об этом см.: https://daz.asia/ru/k-35-letiyu-vyvoda-sovetskih-vojsk-iz-afganistana/] Андрей Бангерт – один из них. Его короткая биография помещается в несколько строк: родился в с. Сосновка Бордулихинского р-на Семипалатинской обл. КазССР в семье немцев, учился в школе, работал в совхозе «Путь к коммунизму». 12.11.1978 г. призван в ряды Советской Армии. Он получил специальность механика-водителя БМП (боевой машины пехоты), техники, которая в бою должна обеспечить транспортировку пехоты. Ефрейтор Бангерт в составе первых частей Советской Армии в декабре 1979 г. попал в Афганистан. Через 4,5 месяца А.Е. Бангерт погиб в бою, прикрывая эвакуацию раненых товарищей. Константин Бедрин, однополчанин, был свидетелем его смерти: «…Андрей Бангерт погиб на моих глазах (точнее, он был ранен вначале). Не дали к ним подойти. Вынести их смогли только когда стемнело. Его я выносил – было где-то 11.30 вечера. К этому времени Андрей уже умер (добили выстрелом в голову)…» [http://afgan.ru/memorial/andrey-bangert-.html ]. За мужество и отвагу А.Е. Бангерт награжден медалью за отличие в воинской службе» и орденом Красной Звезды (посмертно).
Андрею едва исполнилось 20 лет…
О Андрее Бангерте написала воспоминания его сестра Ольга Папенхайм. [http://afgan.ru/memorial/andrey-bangert-.html].
[Извлечения]
Родился мой братишка 18.02.1960 г. в селе Сосновка Семипалатинской обл. Родился весом 6 килограмм, тогда старые бабушки сказали, что рождающиеся с таким весом своей смертью не умирают . Но разве кто мог поверить, что так и будет. Мама наша умерла, когда Андрейке было 10 лет. Рос он как все деревенские дети 60-70-х годов, проводя время со своими сверстниками в забавах, загорал на пруду, совершал ватагами вылазки в лес.
…все у него получалось, потому как он был очень наблюдательный и внимательный. Став постарше, помогал родителям по хозяйству, очень любил животных, летом на каникулах работал в колхозе. Жил по неписанным мальчишески-рыцарским законам: не ябедничать, младших не обижать, двое дерутся — третий не лезь, лежачего не бьют. Вырос он скромным и трудолюбивым юношей, школу окончил с отличием, мечтал стать лётчиком, но, увы, он был по национальности немец, и потому получил отказ. В загранку тоже не взяли, а в Афганистан за бредовые идеи тогдашних «дядей» голову подставлять — пожалуйста. Тут и Афган не был загранкой! В один день из нашего села призвали сразу шесть Андреев и два кузена Андрея Бангерт, это был осенний призыв 1978 г., который запомнился многим надолго. Пятеро попали в сержантскую школу, После окончания сержантской школы все пятеро в числе первых были направлены в Афганистан выполнять интернациональный долг помощи братскому народу Афганистана. О военных действиях он никогда не писал, это и было запрещено, он всегда писал, что все отлично, что, если долго не будет писем, чтобы не волновались, просто он может быть в командировке. Известие о гибели брата шокировало весь район, на похоронах было более пяти тысяч человек, люди приезжали со всех населённых пунктов, многие говорили о том, что их дети тоже могут оказаться на его месте, ведь он был из первых погибших. В семье у нас было 7 детей, 5 из них приёмные, мама наша их взяла, когда у них умерла мать. Я была одна у мамы, когда Андрейка родился, мне было 10 лет, столько радости было, но горе теперь до самой моей смерти. Отец после гибели сына и месяца не прожил, от горя скончался.
Отебали Г. Джамбейтинские немцы: 60 лет депортации немецкого населения в Джамбейтинский район Западно-Казахстанской области (1941-2001гг.). Уральск: изд-во ТОО «Оптима», 2003.- 214 с.
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: В Западно-Казахстанской обл. и в г. Уральске немецкое население появилось в основном в 1920-30-х гг. как следствие миграций в голодные годы и в результате насильственных переселений 1930-х гг. К началу войны власти уже относили их к категории «местных» немцев в отличие от депортированных. В 1941 г. в ноябре-декабре этих «местных» немцев переселили в Джамбейтинский р-н (ныне с. Жымпиты, Жымпитинский сельск. Округ, Сырымского р-на, ЗКО) на спецпоселение. За 1941- 43 гг. всего отправили 267 семей или 974 чел. В Джамбейты – райцентре – поселили 50 семей, остальных разбросали по 20 казахским аулам. Основной контингент спецпоселенцев составляли женщины и дети. Мужчины почти все были в трудармии, но те, кто остался, сразу зарекомендовали себя как умелые труженики. Один из них — Готфрид Готлибович Альдергот. В к. 1943 г. он вернулся из Сиблага в колхоз им. Чапаева, был поставлен на спецучет. О нем и о других немцах рассказал Гадильше Отебали. Свою книгу Г. Отебали написал на основе архивных документов, благодаря чему можно представить, в частности, как происходил надзор за спецпоселенцами.
Отебали Г. Джамбейтинские немцы. 60 лет депортации немецкого населения в Джамбейтинский район Западно-Казахстанской области (1941-2001гг.). Уральск: изд-во ТОО «Оптима», 2003.- 214 с.
[Извлечения]
[С. 45] Вместе с женой Готфрид Генрихович зимой и летом работали в колхозе, а из спецкомендатуры периодически запрашивали на них отзывы, не нарушают ли режим проживания? В одном из таких отзывов председатель колхоза написал целую петицию. «Альдергот от колхозных дел не отлучается, живет безвыездно. Когда надо, он подменяет пастуха, может выполнять работу кузнеца и плотника. Везде работает хорошо, замечаний не имеет. Ни с кем не ругается, присутствует на всех собраниях. Газеты не читает».
В мае 1949 г., пятого числа, на имя начальника Джамбейтинского районного отдела милиции капитана Кузеева и секретаря райкома партии Тажмуханова поступает письмо: «Сообщаем вам и просим. С 1944 г. в колхозе им. Чапаева живет немец колхозник Альдергот. Зимой плотничает, а летом работает плантатором. Его отправляют в Булдуртинский совхоз. Причину сотрудник милиции не объяснил. А сам Альдергот – очень нужный колхозу человек. В течение уже ряда лет плантация приносит колхозу десять-пятнадцать тысяч рублей чистого дохода. Мы кормим детей овощами четыре месяца. Это благодаря
[С. 46] нашему немцу. В этом году под плантацию отвели пять гектаров земли. Семена и рассады подготовлены, а специалиста-овощевода у нас забирают. Очень просим, хотя бы до конца сезона, оставьте его у нас в колхозе. Коздыгаринский сельский совет депутатов трудящихся. Сары Шналиев».
Между тем, этот нужный колхозу человек более полугода добивался разрешения съездить на ближайшую станцию, чтобы купить корову. На первое обращение ответа не получает. Пишет повторное заявление капитану Кузееву: «Прошу вашего разрешения поехать на базар, чтобы купить корову». Через месяц (в августе 1950 г.), наконец, он получает это разрешение: «Двое суток без опозданий и нарушений».
На ст. Казахстан (сегодня г. Аксай) в то время добирались на попутном транспорте, чаще гужевом, а нередко пешком. <…> Это двести километров в один конец… <…>
Когда уезжал из дому, пришлось дать расписку коменданту. По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г. ему, немцу-поселенцу, предписано, что он в этих местах оставлен бессрочно (навечно). Строго запрещена даже попытка выехать за пределы своего колхоза. Вот почему он, Альдергот, так долго собирался на базар.
Постановление ГКО СССР от 7 окт. 1942 г. по которому была проведена масштабная мобилизация женщин-немок в так называемые «рабочие колонны»
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: В одном из наших материалов рассказывалось, какая одежда была у женщин-трудармеек. (https://wiedergeburt.asia/2023/07/05/%) Продолжим тему о трудармейской повседневности для женщин. Документы об этом в своей статье опубликовал Р.П. Петров, научный сотрудник Березниковского историко-художественного музея им. И.Ф .Коновалова. В г. Березники во время войны шла стройка Березниковского магниевого завода как предприятия оборонной промышленности. Сюда мобилизовали значительный контингент трудармейцев. Среди них было много женщин-немок, призванных по Постановлению от 7 октября 1942 г. Приводим воспоминания одной из них. В.А. Герберсгаген родилась в 1924 г. в Челябинской обл. Когда началась война, она жила на Кубани. В августе 1941 г. их в течение 24-х часов погрузили в вагоны и привезли в Петропавловский р-н Северо-Казахстанской обл., где определили в колхоз. Она закончила курсы механизаторов, работала, а потом её отправили в трудармию в г. Березники, Пермский край.
<…>После уборки урожая, осенью 1942 г. забрали в трудармию. Забирали тогда девушек и женщин с 16 до 50 лет. Многим принесли какие-то бумажки [повестки]. Был сбор, посадили в эшелон с товарными вагонами. В селе осталась мама. Одежды с собой взять не было. Соседка дала штаны с собой. Везли долго. Сутками стояли где-то. По пути колхозы помогали продуктами, кормили. В эшелоне, первом и последнем вагоне была охрана. Выгрузили в Березниках. <…>
Меня перевели на стройку Магниевого завода. Это было начало 1943 г. На стройке попала в бригаду разнорабочих, из 15 женщин, мы копали котлованы. Зимой стояли морозы, термометр доходил даже до — 50 градусов. А мы ручным способом работаем, кирками, тяжело. Жили в землянках, вся она была под землёй, только крыша на поверхности. Жило в землянке человек 80, мы почти друг друга не знали. Работали бригадами, по 12 часов, в две смены – половина землянки всегда пустовала. Крысы, чуть до смерти нас не загрызли. Печка одна стояла, да что она могла отопить, рукомойник стоял, сами сделали. В «банные дни» водили в баню под горой у Магниевого завода. Однажды завалилась наша землянка. Спим мы ночью, а тут скрежет, грохот, бах-бах, глядим, а из землянки небо видно. Нас в соседнюю землянку переселили. Вся одежда была рабочей. На зиму выдали фуфайки, ватные штаны, шапки серенькие как у зэков с завязками, рабочие спецовки. На ногах лапти. Потом выдали ботинки из грубого материала, без задников, а внизу деревянная подошва, вот такой толщины [эрзац-ботинки из брезента и дерева], сползали постоянно. На обед водили в столовую, помню, стояли там круглые столы, алюминиевая посуда. Суп часто из всякой травы, лебеды варили, а вместо картошки – турнепс, мяса вообще не помню. В день давали 700 грамм хлеба, он чёрный-черный, темный-темный был. Кто-то сразу съедал, кто-то делил. Свободного времени не было. С работы придёшь – падаешь спать. Ни радио, ни часов даже не было. Мы боялись, нас часто сравнивали с «ними» [немцами фашистской Германии], после войны тоже молчали, боялись говорить. В один из дней меня забрали в бригаду обогревщиков (электромонтажа). Скоро стала там первым человеком. 35 лет потом бригадиром электромонтажников проработала, всю электрическую часть на всех Березниковских заводах знаю, ТЭЦ-2 от фундамента помню, её от нуля, до последнего трансформатора мои руки строили.
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Ранее мы уже писали, как немецкие крестьяне переселялись в Туркестан. (https://wiedergeburt.asia/2023/11/13).
В 1893 г. власти выделили в Сыр-Дарьинской обл. участок для пос. Константиновский(в 1925 г. переименован в Тоболино Сарыагашского р-на). Вселилось 97 семей. Это были немцы, выходцы из 23-х поволжских колоний, безземельные и малоземельные, самые бедные. У немецких крестьян была хорошо развита самоорганизация, что заметили жители окрестных сёл, русские и украинцы.
Отношения внутри немецкой общины наблюдал И.И. Гейер. Иван Иванович Гейер – участник народовольческого движения, историк и этнограф, статистик, автор многочисленных научных и публицистических трудов по Средней Азии . С 1891 года работал в Ташкентесекретарём Сыр-Дарьинского областного статистического комитета.
В 1993 г. с. Константиново (Тоболино) вошло в состав аула Дербисек Сарыагашского р-на Туркестанской обл. Казахстана.
Гейер И.И. По русским селениям Сыр-Дарьинской области (Письма с дороги). Т. I. Чимкентский уезд. Ташкент: Типолитография бр. Каменских, 1893. – 174 с.
[Извлечения]
[С. 15] Он [немец-староста – Т.В.], как и все его соотечественники, немножко Бисмарк и прекрасно проводит свою политическую программу, в сущность которой нелегко проникнуть постороннему наблюдателю. Немец-переселенец ни за что в мире не покажет чужому человеку язв домашней неурядицы: он справится с нею сам, а потому он всегда всем доволен, ни на что не жалуется и на хорошем счету у начальства, которое не беспокоит мелкими просьбами. Если ему нужно что-нибудь получить, на что он имеет право, он всю операцию проделает с чисто немецкой аккуратностью: явится к кому следует, терпеливо дождется удобной минуты и начнет приблизительно такой разговор:
— Извините нас, hochgeehrter Herr, за беспокойство, но мы чужие здесь люди, порядков не знаем и пришли к вам за советом – nur einen Rath wollen wir bekommen, mehr nicht! Люди болтают, будто бы переселенцам выдают пособия, — точно ли это так?
— Да, выдают.
— Слышишь, Людвиг, пособия выдают, — значит, слухи были верные. И всем выдают, или только русским?
— Всем русским подданным крестьянского звания.
— Так. Значит, и нам выдадут. Надо только подождать. Или, быть может, вы посоветуете обратиться с просьбой?
И так ведя разговор в изысканно-вежливой и почтительной форме, он повыспросит все, что ему нужно, но, заметив на вашем лице малейшие следы усталости или нетерпения, сейчас же сократится и явится опять через несколько дней с тою же почтительной физиономией и с таким же вжливым разговором. Говорит всегда один, остальные слушают и приходят только для обстановки.
Получив пособие, немцы распоряжаются им в высшей степени целесообразно. Так, константиновцы сейчас же отделили часть из выданных им денег и купили 20 общественных лошадей; остальную часть разделили попалам и положили одну половину в банк впредь до закупки семян для осеннего посева, а другую разобрали по дворам для постройки изб. Нет сомнения, что при этом не была забыта традиционная кружка пива и не один Людвиг поссорился с Генрихом, но все это происходило у себя, в тесном семейном кругу, и никогда не дойдет до уха начальства.
Ну как же при таких условиях не похвалить немца? И его хвалят – не только мы, интеллигенция, но и сосед по селению, кауфманец.
— Та й бидовый оцей бисив нимиць! Все вин артилью робе. Бельмоче щось не по-нашему, може и лается, хто ёго розбере! До чуба дило николы не доходе!
[- Ну и бедовый этот чертов немец! Все он артелью делает. Бормочет что-то не по-нашему, может и ругается, кто его разберет! До чуба дело никогда не доходит! – Т.В. ]
Карта крестьянских поселков Сыр-Дарьинской области. Синим цветом показано немецкое село Константиновка. Карта дана в конце кн.: Гейер И.И. По русским селениям Сыр-Дарьинской области (Письма с дороги). Т. I. Чимкентский уезд. Ташкент: Типолитография бр. Каменских, 1893. – 174 с.
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Мы уже писали, как обстояло переселение крестьян в пределах Оренбургского переселенческого пункта (https://wiedergeburt.asia/2023/08/22). А вот в Туркестанский край, в частности в Сыр-Дарьинскую обл., крестьян долгое время не пускали из-за сложности там с поземельными отношениями. В 1880 г. генерал-губернатор края К.П. фон Кауфман разрешил группе немцев-меннонитов (71 семья) поселиться в Туркестане, что было единичным случаем. Переселение началось в к. 1890-х гг., но было еще ограничено. В 1893 г. власти выделели участок для пос. Константиновский. Вселилось 97 семей. Это были немцы, выходцы из 23-х поволжских колоний, безземельные и малоземельные, самые бедные. Один из немцев-переселенцев рассказывал, что они хотели идти на р. Амур, но в Оренбурге переселенческий начальник сказал им: «Ступайте в Ташкент». О том, как складывалась жизнь этих немецких крестьян рассказал И.И. Гейер. Иван Иванович Гейер – участник народовольческого движения, историк и этнограф, статистик, автор многочисленных научных и публицистических трудов по Средней Азии . С 1891 года работал в Ташкентесекретарём Сыр-Дарьинского областного статистического комитета.
В 1993 г. с. Константиново (Тоболино) вошло в состав аула Дербисек Сарыагашского р-на Туркестанской обл. Казахстана.
Гейер И.И. По русским селениям Сыр-Дарьинской области (Письма с дороги). Т. I. Чимкентский уезд. Ташкент: Типолитография бр. Каменских, 1893. – 174 с.
[Извлечения]
[С. 14] Двинувшись из Самарской губернии после ряда неурожаев и прошлогоднего голода [т.е голода 1891-1892 гг. – Т.В.] переселенцы-немцы с грехом пополам достигли Казалинска, в чаянии немедленно же проследовать в южные уезды; но зима задержала их и вот, в Казалинске они снова переживают ту нужду, страха ради которой они покинули родину: экономические условия всего Казалинского уезда в то время, как известно, были крайне тяжелые, а маленький городишко не мог обеспечить работой 97 семейств; между тем, большинство их единственным жизненным ресурсом имело руки… Началось проживание убогого имущества и в результате всего этого получилась совершенная невозможность для большинства из них самостоятельно дви- [С. 15] нуться с места.[1] Администрации пришлось прийти на помощь переселенцам и облегчить им, насколько возможно, трудный переезд по пустынной степи. Наконец, измученные физически и нравственно, в начале июля они добрались-таки до «обетованной земли»; но тут их ожидало новое горе: грозный холерный микроб, носившийся в это время над Ташкентским уездом, нашел себе подходящую среду в изнуренных организмах переселенцев, и 28 могил были первым сооружением, которое воздвигли на чужбине эти несчастные скитальцы. Тяжело смотреть на эти 28 крестов, связанных из щепок и обломков дерева, найденных на дороге! Но еще тяжелее становится, когда заметишь на них заботливо сделанные бумажные цветы. Чьи-то дрожащие руки вырезали клочки бумаги, чтобы украсить дорогую могилу, быть может, безжалостно скрывшую в себе единственное близкое существо. Сколько любви и горя вложено в это незатейливое украшение, сколько пролито над ним горячих слез – про то знает лишь молчаливая степь, да вольный дербисекский ветер, да еще оставшиеся вдовы и сир
[1] Правда, многие переселенцы имели фургоны, но проели лошадей.
Рецепты народной кухни этнических немцев Казахстана. – Алматы: АОО немцев Казахстана «Возрождение», 2013. – 72 с.
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: В этой книге собраны рецепты традиционных блюд этнических немцев Казахстана. Здесь также содержится исторический материал о быте и традициях казахстанских немцев. Об этом говорится в предисловии, которое написал кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры РК Владимир Андреевич Ауман. Его семью в 1941 г. депортировали из Украины в с. Банновку Фёдоровского р-на Костанайской обл. Несмотря на тяготы военного и послевоенного времени, мама и вся родня устраивали детям праздники. Больше всего, ребятишкам запомнилось то, что связано с едой. В.А. Ауман пишет, что так получилось потому, что «очень долго после военных голодных лет мы, дети, не могли вдоволь наесться».
Ауман В. Предисловие // Рецепты народной кухни этнических немцев Казахстана. – Алматы: АОО немцев Казахстана «Возрождение», 2013. – 72 с.
[Извлечения]
[С.9] Так вот, после Рождества наступали предновогодние и новогодние дни, и все это осталось в памяти сплошным праздником еды. В ночь на 31 декабря дети запасались большими мешками и обходили все
[С.10] дворы стоявших рядом деревень Банновка и Чеховка. Входя в дом, рассказывали какие-то стихи, осыпали людей и комнаты смесью пшеницы, ячменя, гороха и проса. За это нас награждали конфетами, пряниками и деньгами, часто сажали за стол. Вечером мы подводили итог – кто заработал больше. С этими праздниками у меня связаны воспоминания о первых денежных накоплениях.
Возвратившись домой, мы попадали за стол, где уже сидели старшие члены семьи во главе с бабушкой и пришедшие их поздравить соседи, родственники. На столе уже мог быть печеный окорок, пироги, очень вкусные котлеты, холодец и колбаса собственного приготовления. На десерт – различные виды Кухен (Kuchen). Особенно вкусными были Цукеркухен (Zukerkuchen) и Пфанкухен (Pfankuchen). Много было напитков: чай, кофе Припс [напиток из поджаренных размолотых зерен ячменя и пр. – Т.В.], кисель, квас. Особенно запомнился Припс. Другого кофе еще не пришлось видеть. В дни, когда уже не было праздников, бабушка соскребала горелый хлеб или специально зажаривала сухари, их мололи и заливали кипятком, и это был, в общем-то, часто употребляемый кофе.
