Немецкий двор в Акмолинском уезде.

Л. К. Чермак. По поселкам Степного края // Сибирские вопросы, 1905, № 1 //https://rus-turk.livejournal.com/204246.html

Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Продвижение Российской империи в глубь Центральной Азии сопровождалось колонизацией земель местного населения и заселением удобных участков крестьянами из Европейской части России. Из-за аграрной политики царизма крестьянские миграции особенно усилились в к. XIX – н. XX вв. Обезземелевшие, обедневшие крестьяне массово переселялись в Казахстан, где им от правительства выделяли «казенные» участки на землях кочевников-казахов. В потоке переселенцев в казахские степи двигались крестьяне разных национальностей, в том числе и немцы. Занятие казахских земель часто вызывало законный протест у коренного населения и попытки сопротивления. В среде самих переселенцев между разными этническими группами также возникали острые конфликты, особенно, из-за земли и скота.  Но со временем общение, соседство, выгодный товарообмен приводили к складыванию дружеских отношений и взаимопомощи. В целом, сложный вопрос взаимоотношений крестьян-переселенцев и местного казахского населения еще недостаточно освещен в научных работах. Тем более интересно посмотреть, как развивались события в самый начальный период, когда крестьяне-переселенцы только появились в казахских степях.

Сохранились воспоминания жителей-старожилов меннонитских колоний Павлодарского у., собранные и опубликованные Г. Фастом в издании «В степях Сибири». Отрывки из этой книги опубликованы в сборнике документов и материалов «Из истории немцев Павлодарского Прииртышья».

Начало этой истории опубликовано нами здесь: https://wiedergeburt.asia/2024/08/09/%d0%ba%d0%b0%d0%ba-%d0%bd%d0%b0%d1%87%d0%b8%d0%bd%d0%b0%d0%bb%d0%b0%d1%81%d1%8c-%d0%b6%d0%b8%d0%b7%d0%bd%d1%8c-%d1%83-%d0%bc%d0%b5%d0%bd%d0%bd%d0%be%d0%bd%d0%b8%d1%82%d0%be%d0%b2-%d0%bd%d0%b0-%d0%bd/

Из истории немцев Павлодарского Прииртышья. Составители: Болтина В.Д., Покидаева Т.Е., Шевелева Л.В. – Павлодар: ЭКО, 2015. – 784 с.

[Извлечения]

[C. 50] [Из рассказа жителя участка Талдыкудук, фамилия не указана. С группой меннонитов прибыл в Павлодарский у. в 1906-07 гг.] «До сих пор киргизы [т.е. казахи – Т.В.] были безраздельными владельцами этих степных просторов, на которых они кочевали со своим скотом. <…> Теперь появились переселенцы и ограничили их пастбища и свободу передвижения скота так, что им пришлось пасти и охранять стада. Часто случалось, что их свободно передвигавшийся скот забредал в посевы переселенцев. Последним это не нравилось, они запирали животных и отпускали только после серьезных предупреждений, а если скот того же хозяина забредал повторно, то и денежного штрафа. Естественно, киргизам это не нравилось. Но вскоре они поняли, что совместное соседство неизбежно и отношения с ними стали дружественными.

С окружавшими их русскими меннониты скоро подружились. Немцы покупали у них коров и лошадей, которые были полудикими и их надо было укрощать. На своих быках русские за небольшую плату поднимали для немцев целину. Гостеприимство русских всем известно, но они требовали того же и от нас. Если в качестве угощения на стол подавались чай, хлеб и масло, они были довольны, [C. 51] но каким бы большим ни был кусок масла, его всегда съедали до последней крошки. С ними было легко подружиться, но часто эта дружба становилась в тягость. Если им что-то давали в долг, то они не появлялись годами».  

[C. 53] [Из рассказа женщины А.М. Левен из с. Заборовка. С группой меннонитов она в 16-летнем возрасте прибыла в Павлодарский у. в 1906 г. В первое же лето в степи начался страшный пожар, село чуть не сгорело.] «Некоторые считали, что это киргизы подожгли траву из-за того, что мы нарушили их единовластие в степи. Их богатство составляли огромные стада лошадей, степняки питались конским мясом и молоком кобылиц. Хлеба они до этого не знали. Когда у нас попробовали хлеб, то стали приходить побираться и говорили при этом: «Есть только один Бог?». Когда мы это подтверждали, они продолжали: «Значит, мы братья, и вы должны дать нам хлеба». Я никогда не слышала, чтобы оно воровали. Наши люди по дороге на Павлодар всегда [C. 54]у них останавливались на ночь».

Российские переселенцы на пути к своим участкам. Начало XX в.

Алтайский государственный краеведческий музей. http://old.archaeology.nsc.ru/ru/otdel/etnografi/etnografi14pict.aspx?ID=1

Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Меннониты – последователи одной из старейших протестантских церквей, возникшей в XVI в. в Нидерландах. В конфессиональную общину вошли представители разных национальностей, в том числе и много немцев. Для меннонитов характерны строгие религиозные каноны, в частности, крещение в сознательном возрасте, отказ от военной службы и присяги. Стремясь сохранить свою религию и самобытный язык, они уезжали в новые, необжитые места. Переселяясь в Россию, колонии меннонитов в основном разместились в Екатеринославской, Таврической, Херсонской губ. Меннонитские общины отличались сплоченностью, взаимопомощью, организованностью, высокой степенью развития хозяйствования. К н. ХХ в. в России насчитывалось ок. 100 тыс. меннонитов.

В к.  XIX – н.  XX вв. из-за нехватки земель меннониты стали перемещаться на восток, в том числе в Сибирь и далее на территорию Казахстана, где организовывали «дочерние» колонии.  В н. ХХ в. группы меннонитов из Таврической и Екатеринославской губ. начали миграцию в Степной край и, в частности, в Павлодарский уезд.  С 1907 по 1910 гг. они образовали в Павлодарском Прииртышье 26 переселенческих поселков с население 5034 чел. В преобладающем большинстве расселение шло на казенных землях, выделенных Переселенческим управлением. Новые условия были непривычными и сложными, но уже через несколько лет, благодаря упорству и трудолюбию, деревни меннонитов процветали.

Сохранились воспоминания старожилов-жителей меннонитских колоний Павлодарского у., собранные и опубликованные Г. Фастом в издании «В степях Сибири». Отрывки из этой книги опубликованы в сборнике документов и материалов «Из истории немцев Павлодарского Прииртышья».

Из истории немцев Павлодарского Прииртышья. Составители: Болтина В.Д., Покидаева Т.Е., Шевелева Л.В. – Павлодар: ЭКО, 2015. – 784 с.

[Извлечения]

[С. 47] [Из рассказа Генриха Корниса] «13 апреля 1906 года мы выехали из Мелитополя на юге Украины в Сибирь, доехали по железной дороге до Омска, оттуда пароходом до города Павлодара. <…> 9 мая мы прибыли в Павлодар. До сих пор поездка была удачной, но теперь начались мучения. Нам пришлось на пароме перебираться через Иртыш, а это было непросто, поскольку в это время река очень полноводна… <…>

[С. 48] Пока мы ехали [на подводах – Т.В.]13 миль до места поселения, я рассматривал местность и думал: «О ужас! Здесь ты хочешь прокормить свою семью?». Травостой редкий, было много солонцовых мест, где ничего не росло. По старому стилю было уже 10 мая (по новому стилю 23-е мая). В это время на юге Украины озимая пшеница уже выбрасывала колос, а здесь зерновые только взошли. Но «А» было сказано, значит, надо было говорить «Б». Прибыв на место, выкопали в земле яму, сделали дальше подкоп, с другой стороны пробили дырку, прилепили сверху на нее трубу – и готова была печка, в которой можно было печь хлеб. Первые дрожжи женщины принесли из ближайшей русской деревни. <…>

[С. 49] 6 января у нас стоял мороз -17˚ и при этом еще страшный снежный буран, из-за которого погибло немало людей и животных». <…>

[С. 50] [Из рассказа одного из жителей, фамилия не указана] «Мои родители проехали сначала до Омска, где жил мой дядя. Отсюда мой отец поехал в Павлодарское поселение, построил там землянку и приехал за нами. На корабле мы доехали до Чернореченска, Павлодарского речного порта. Здесь мы наняли две киргизские повозки, которые довезли нас  до усадьбы. Добравшись до места, отец сказал: «Так, теперь у меня в кармане 85 копеек». Это было все, что у нас осталось. Мне тогда было 15-16 лет. Ложась спать, я горько плакал. Как себя чувствовали родители, я не знаю, это не обсуждалось. Это было трудное начало новой жизни».

Пластинка фирмы «Мелодия» с записью песен на немецком языке Мины Вагнер. Винил, год выпуска 1976.  

Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Решение о начале радиовещания на немецком было принято 22 марта 1958 г. на заседании ЦК компартии Казахстана под грифом «строго секретно». Конечно же, ранее подобное решение приняла Москва. Сделано это было «для развертывания массово-политической и культурно-просветительской работы среди немецкого населения». Ведь только в декабре 1955 г. советских немцев освободили от спецпоселения… Уже с 1 мая 1958 г. в Казахстане  должны были начаться передачи на немецком языке. Но реально первая программа вышла в эфир только 28 мая. Передачи длились 30 минут и выходили три раза в неделю. Позже они стали ежедневными, по 6 часов в неделю,  начинались регулярно в 13 час. по местному времени. Радиопередачи на родном языке стали огромным событием для немцев Казахстана. Все особенно любили концерты по заявкам, которые проходили по пятницам.

Вот как вспоминает об этом один из читателей журнала «Новые земляки», сейчас проживающий в г. Майнц, Германия.

Генрих Дауб. Голос, наполняющий радостью // Новые земляки. 14 окт., 2023.

Мы в 1970-е годы всей семьей каждую пятницу слушали радиопередачи из Алма-Аты. Соберемся вокруг радиоприемника, мать установит полную тишину и слушаем В особенности моим родителям нравились народные песни. Они и сами были «певучими» людьми, а мой отец был скрипачом.

Еще с самого детства мне запомнилась эта фраза, наполнявшая душу радостью: «Hier spricht Mina Wagner, Radio Alma-Ata».

Рудольф Керер. Фото из открытых источников Интернета.

Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Эта история могла бы быть похожа на сказку, но в ней нет волшебства. Это история о адском труде ради служения музыки. 

Рудольф Рихардович Керер (10.07.1923 -29.10.2013) родился в г. Тбилиси в семье потомственных музыкантов. С 6 лет начал занятия на фортепиано, затем в 1935 г.  он прошел по конкурсу на обучение в группе одаренных детей при Тбилисской консерватории. В 15 лет его  приняли на 1-й курс  консерватории. Уже тогда юному дарованию разрешили публичные выступления. Осенью 1941 г. Рудольф Керер  должен был ехать в г. Москву, чтобы продолжить учебу в Московской консерватории в классе Генриха  Нейгауза. Несомненно, его ждало большое будущее.

Однако 18 октября 1941 г. все рухнуло. Рудольфа, как и других грузинских немцев, отправили в депортацию. Операция по выселению немцев Закавказья была запланирована на 15-30 октября и должна была проводиться по образцу депортации немцев Поволжья. На подготовку власти отвели три дня, с собой разрешили взять 50 кг багажа и 15 кг ручной клади.  Местом водворения был назван Казахстан.

Семью Кереров разместили в Южном Казахстане в с. Славянка (ныне с. Мырзакент Мактааральского р-на Туркестанской обл.). Брата вскоре забрали в трудармию. Рудольф тяжело болел. После окончания войны Рудольфу с матерью удалось перебраться в крупный совхоз Пахта-Арал (ныне с. Мактаарал Мактааральского р-на Туркестанской обл.). Здесь был клуб, где Рудольф мог играть на аккордеоне для детей. В 1949 г. он поступил на заочное отделение Чимкентского учительского института и в 1952 г. окончил его с отличием. До 1954 г. он преподавал математику в старших классах средней школы.

Таким образом, он 13 лет не играл на рояле. Но с 1952 г. Рудольф Керер возобновил занятия, для чего ему приходилось ездить в г. Ташкент, где был инструмент. Благодаря ташкентским педагогам З.Ш. Тамаркиной и В.И. Слониму в 1954 г. его приняли на 3-й курс Ташкентской консерватории, которую он окончил с отличием в 1957 г. Р. Керера взяли преподавателем в этот же ВУЗ по классу фортепиано. В 1961 г. он рискнул поехать в г. Москву на Всесоюзный конкурс музыкантов-исполнителей. Его возраст (37 лет) превышал допустимый, но для талантливого музыканта сделали исключение. И не зря: случилась сенсация. Рудольф Керер завоевал 1-ю премию, его пригласили преподавать в Московскую консерваторию, взяли солистом в Московскую филармонию. Игра Керера поражала слушателей высокой интеллектуальностью, темпераментом и виртуозностью.

С неизменным успехом он много лет гастролировал в СССР, ГДР. Польше, ЧССР, Японии. Принимал участие во многих конкурсах, лауреат премии Шумана (ГДР, 1977), воспитал плеяду учеников. Заслуженный деятель искусств РСФСР. Народный артист РСФСР. С 1990 г. работал в Вене, Цюрихе. Скончался 29 октября 2013 г. в Берлине.

Публикуем выдержки из интервью Р.Р. Керера главному редактору журнала «Музыкант-Классик» Д.Р. Русак -Тушишвили в 2013 г.

Рудольф Керер  https://web.archive.org/web/20131004233014/http://scriabin.eu/competition-/http://scriabin.eu/competition-after-scriabin/125-rudolf-kerer.html   

[Извлечения]

Отца еще в 1939 году арестовали, как «врага народа», в 1943 году мы получили извещение, что он умер. Подробности нам не известны.

А нас, маму, брата, меня, двух тетушек и женщину, которая помогала нашей семье по хозяйству (шесть человек), выслали в Казахстан. За два дня предупредили, что за нами приедет машина: «берите, что сможете взять». Запечатали квартиру и увезли нас.

Что мы могли взять с собой — по два чемодана. Я взял чемодан с нотами. Я был уверен, куда бы не сослали, я буду дальше заниматься. Музыку я очень любил, ее, действительно, нужно очень любить, чтобы она отвечала взаимностью. Если ей преданно служить, любить ее, она начинает с благодарностью помогать. В то же время она очень ревнивая, если вы ее забываете, занимаетесь другими вещами, она мстит. Вы начинаете плохо играть. Итак, мы с двумя чемоданами каждый, со свертками, баулами. Везли нас в теплушках, по 40 человек. Обычно так перевозят скотину. <…>

Нас везли под охраной солдат с автоматами, как преступников, диверсантов. Привезли в пригород Ташкента, приказали вылезать. Все вышли в «чисто-поле». В Средней Азии нет лесов. Там только степи и песок. Через четыре часа приехали за нами колхозники-казахи, поместили на телеги, брички с лошадьми, быками и весь состав — две тысячи человек — развезли в разные поселки. Наша семья попала в поселок Славянка. Там кроме школы и поликлиники не было ничего, даже библиотеки. Мой брат-стоматолог — устроился врачом. Это нас спасло от голода. Люди на рынке меняли одежду на картошку, кукурузу.

Так началась наша тринадцатилетняя ссылка. Вскоре брата мобилизовали в трудовой батальон, меня не смогли, так как я постоянно болел малярией с высокой температурой, был весь желтый, принимал хину. Забирали всех молодых парней и девушек. Мы остались без брата. Конечно, нам было очень трудно материально. <…>

О музыке там нечего было и думать. Единственно, я имел возможность поиграть на аккордеоне, который был в школе [т.е. после переезда в Пахта-Арал-Т.В.]. К Новому году и к другим праздникам я и еще один сосланный из Молдавии играли вдвоем. Правая рука не составляла проблемы — надо было выучить левую. Там ведь гармонии движутся по кварта-квинтовому кругу, и у меня получилось.

В 1949 году мне разрешили поступить в учительский институт в Чимкенте — в областном городе Южного Казахстана заочно. Туда разрешали мне ездить два раза в год на десять дней. Нужно было ходить в милицию регистрироваться. Через три года я закончил институт, преподавал математику в общеобразовательной школе. После смерти Сталина в 1953 году нам разрешили проживание в городе.

Я поехал в Ташкент. Мечтал учиться в консерватории. 13 лет я не играл. Прозанимавшись на инструменте, у которого не все клавиши работали, я восстановил свои технические возможности. Память, слава Богу, была у меня хорошая. Меня взяли на III курс.

После окончания консерватории в 1957 году, мне предложили место педагога. Тогда моя жена и двое сыновей переехали ко мне (женился я на сосланной польке, еще в совхозе «..такан»).[Пропущено. Видимо, «Пахтаарал» – Т.В.] Моя мама и брат с женой также переехали ко мне. Четыре года я проработал в Ташкентской консерватории. В 1961 году ректор Ашофи мне предложил принять участие во Всесоюзном конкурсе. Мне было 37 лет, но 13 лет не по моей вине были вычеркнуты из моей жизни. Мне помогли с документами. Получив I премию на среднеазиатском зональном конкурсе, я отправился на конкурс в Москву. Я хотел просто хорошо сыграть. Такой возможности у меня никогда не было. Самое большое мое желание были пройти на II тур, а на III не пройду, и ладно.

Но жизнь повернула все совсем иначе. Я получил I премию. Ректор Московской консерватории Свешников вызвал меня к себе. Очень любезно встретил, встал мне навстречу, поздравил с лауреатством и предложил остаться работать педагогом в Московской консерватории.

Эдуард Оттонович Баум. Фото из Интернета

Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: О плодотворной практической деятельности ученого-лесовода Э. О. Баума довольно хорошо известно. Алматинцы знают рощу Баума, самый крупный и старый зеленый массив в городе, которому уже около 160 лет. Его признают пионером «зеленого» строительства в Семиречье, есть мнение, что «все деревья в Верном и области были высажены под его руководством и при его участии». [http://www.tarih-begalinka.kz/ru/history/modern/figures/baym/]

По предложению Э. Баума вдоль основных трактов были заложены рощи из карагача, вяза, дуба, ясеня, клена, березы, сохранившиеся, например, по дороге на Медеу.

Эдуард Оттонович Баум (1850 – 1921) происходил из обер-офицерский детей, т.е. потомков чиновников и офицеров недворянского происхождения. Был евангелическо-лютеранского вероисповедания. Его отец Оттон Матвеевич Баум (1813-1876) – садовод, кандидат естественных наук, жил в России в г. Пензе; брат – Оттон Оттонович Баум (1842-1892) – также известный садовод и лесовод, работал в Туркестане и г. Верном. [См.: https://wiedergeburt.asia/2022/10/02/%d0%ba%d0%b0%d0%ba-%d1%8]

Э. О. Баум окончил в г. Санкт-Петербурге  Петровскую земледельческую и Лесную академии с ученой степенью кандидата лесоводства и Санкт-Петербургский земледельческий институт со степенью кандидата сельского хозяйства. В 1874 г. направлен в г. Верный (ныне г. Алматы) Семиреченской обл., где прожил 47 лет В 1876 г. Э. О. Баум утвержден в должности Семиреченского областного лесничего, коллежского секретаря. По выслуге лет произведен в коллежские асессоры, надворные советники. В 1904 г. за «отлично-усердную службу» награжден орденом Святого Владимира 4-й степени, что соответствовало чиновнику 7-го класса и надворному советнику.  В годы Советской власти возглавлял Семиреченский лесной подотдел, входил в Алма-Атинский областной Совет.

Проф. В.Н. Шнитников говорил о Эдуарде Бауме, что «…это был настоящий фанатик леса, дрожавший над каждым деревом…» Э. Баум подходил к  природе как к части экологической системы, твердо верил, что зеленый мир «очищает и облагораживает пространство, в котором живет человек». Для этого, как он считал, нужно углублять научные исследования, развивать знания, нести просвещение в массы.

Парки и  скверы города Алматы. 1868-1916 гг.: сб. архивных документов и материалов / Сост. С.Г. Сарсенова, Ж.К. Ботанова. – Алматы: Онер,  2005. – 140 с.

[Извлечения]

[С. 114] Э.О. Баум вел большую селекционную работу, отправлял письма во все концы России с просьбой выслать в г. Верный семена деревьев: дуба, лещины, бука, граба, липы, шелковицы, ясеня, березы, карагача. Он испытывал в условиях Семиречья многие виды и сорта декоративных и плодовых деревьев, кустарников. Выпустил специальную инструкцию с правилами посадки и ухода за насаждениями. Придавая большое значение защитной и водоохранной роли горных и степных лесов Баум писал, что «в Семиречье каждая капля воды должна быть на счету, поэтому надо не только [С. 115] охранять леса, но и расширять их площади и породно-сортовой состав». Эдуард Баум стремился не только озеленять город, но в первую очередь сберечь природные богатства края.

Э.О. Баум  был не только практиком, он был еще и ученым. В 1898 г. в г. Верном возник музей из дендрологической коллекции в количестве 71 экземпляра, пожертвованной Э.О. Баумом. В сентябре 1901 г. Э.О. Баум провел в Верном совещание деятелей по садовым культурам. В декабре того же года участвовал в работе по устройству сельскохозяйственной и промышленной выставок. Кроме всевозможных даров природы, на выставке экспонировалась модель приспособления для вывозки горного леса. Э.О. Баум уже тогда предполагал, что все самые трудоемкие операции в лесоводстве, садоводстве будут выполнять машины, оттого так горячо пропагандировал новинки техники. В 1904 г. он провел народные чтения по сельскому хозяйству, «дабы личные и общественные сады, огороды, пашни велись правильно». Э.О. Баум как специалист был универсален: он основательно занимался даже статистикой грибного промысла в окрестностях Верного. Он принимал самое активное участие и в общественной жизни города: в октябре 1906 г. открылась читальня Верненского общества ревнителей просвещения, председателем общества стал Э.О. Баум. По инициативе Э.О. Баума ежегодно в середине апреля проводился «Праздник древонасаждения». <…> [По сообщению газеты «Ведомости» — Т.В. ] рано утром 15 апреля 1902 г. у здания городского училища собралось до 400 учащихся и взрослых. [С. 116] Под звуки военного марша участники «зеленых святок» двинулись вдоль проспекта Колпаковского (ныне пр. Достык) в Малое Алматинское ущелье.  <…> «Кругом народ, гремит музыка, фотографы-любители заняты съемками». В этот день было высажено 1500 деревьев.

Оскар Гросман после освобождения из лагеря. 1947-1948 гг. Фото из личного архива семьи Гросман.

Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Оскар Иванович Гросман (14.06.1911-05.09.1993) родился и жил в г. Хасавюрт на Кавказе.  В 1930 г. он окончил Школу крестьянской молодежи, что соответствовало 7-летнему образованию. С мая 1930 г. до октября 1933 г. работал на радиоузле. В 1933-1935 гг. служил в рядах Красной армии. После службы вернулся в Хасавюрт на прежнюю работу. 22 января 1937 г. был арестован и 22 мая осужден к 10 годам лагерей за участие в контрреволюционной фашистской организации. Истинной причиной ареста, как понятно сейчас, была национальная принадлежность  О.И. Гросмана. В 1936-1938 гг. НКВД провела ряд «национальных операций»  по выявлению  иностранных шпионов, вредителей и контрреволюционеров. В рамках подобных действий была проведена и так называемая «немецкая операция». Основой для обвинения человека была лишь его немецкая национальность, конкретных причин не требовалось.  Всего по «немецкой линии» были осуждено 55 005 чел., из них 41 898 чел. приговорено к расстрелу. Те, кто попал в лагеря, считались «политическими», т.е. проходившими по политическим статьям. «Политических»  в лагере ставили на самые тяжелые работы, при попустительстве охранников они вынуждены были терпеть гнет и издевательства со стороны блатных —  уголовников. Умение играть на гитаре спасло жизнь Оскару Гросману.

После освобождения из лагеря в1947 г. О.И. Гросман был направлен в с. Макинку Акмолинской обл. Здесь в МТС им. Сталина он работал комбайнером, с 1953 г. – электрослесарем. С 1961 г. переехал  в с. Малиновку Целиноградской обл. (ныне с. Акмол Акмолинской обл.). У него было четверо детей, семья. Работал электрослесарем, в 1971 г. вышел на пенсию. Скончался в 1993 г.

В 1961 г. О.И. Гросман был реабилитирован и дело прекращено за недоказательностью.

Дети Оскара Ивановича переехали в Германию. В 2024 г. его дочери  Мария и Жанна издали книгу своих воспоминаний «Невольные кочевники. История семьи». В книге они рассказывают о отце.

Маер (Гросман) Жанна,  Гросман Мария. Невольные кочевники. История семьи. – Астана: ИП Даниленко Е.С. — 2024. – 116 с.

[Извлечения]

[С. 32] Хочу немного описать папину жизнь в лагере (по его рассказам).

Жизнь в лагере была очень тяжелой. Папа выжил в лагере благодаря своим способностям. Началось с того, что блатные узнали, что он может играть на гитаре. Однажды вечером из барака блатных прислали курьера, и охрана даже не беспокоилась, что папу забрали с его барака. Даже ребята, которые с папой работали, так ему и сказали: «Ну, Оскар, теперь тебе хана, чем-то ты блатных разозлил». Даже попрощались, думали, что больше его не увидят. Папа говорил, что пришел в барак, на нарах сидел холеный мужчина, хорошо одетый, который его и спросил, правда ли, что он играет на гитаре, они отмечают какой-то юбилей. Папа сказал, что играет «немножко». Ему дали в руки гитару и попросили что-нибудь сыграть, он сыграл «Амурские волны». Потом еще что-то и еще. Этот главарь встал, подошел к папе: «А «Мурку» сыграешь?». Папа сыграл, они были все ошеломлены, забрали гитару, посадили за стол и заставили есть и пить сколько может. Это повторялось очень часто. После освобождения ему подарили эту гитару, которая сохранилась до сих пор.