Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии:

В 1874 г.  выпускник Мюнхенского университета, выходец из нижней Баварии,  Франц Ксавье фон Шварц (1847-1903) получил приглашение от туркестанского генерал-губернатора К. П. фон Кауфмана в г. Ташкент для организации астрономических и метеорологических работ. С 1878 г. он вице-, а затем и директор Ташкентской обсерватории. В 1890 г. он вернулся в Мюнхен. За 16 лет своего пребывания в Средней Азии Франц фон Шварц участвовал во многих экспедициях, проводил топографические, астрономические, метеорологические, геомагнитные измерения в Туркестанском крае. Его особенно интересовали сведения о народах этого региона. Ф. фон Шварц издал в Германии историко-этнографический труд с говорящим названием «Туркестан – ветка индогерманских народов», в котором выдвинул концепцию о Туркестане как исторической прародине европейских народов. Его интересовали сопоставления и параллели. Под таким углом зрения он рассматривал жизнь казахов-кочевников.

Франц фон Шварц. Туркестан – ветка индогерманских народов // Немецкие исследователи в Казахстане. Т. V. Ч. 1. – Алматы: Санат, 2006. – 408 с.

[Извлечения]

[С. 210]

Основное питание киргиз-кайсаков [т.е.казахов – Т.В.] – молоко, причем молоко всех их домашних животных: коров, овец, коз, лошадей, ослов и верблюдов. Лучшим является молоко лошади, из которого киргизы [т.е.казахи– Т.В.]  готовят свой кумыс, который играет ту же роль, что пиво у баварцев. Кумыс готовят на основе брожения кобыльего молока в сосудах из овечьей шкуры, которые часто взбалтывают. Этот более или менее кислый напиток имеет некоторые качества, схожие с баварским пивом. Он также сильно пенится, и, если его несколько дней хранить в закрытом сосуде, взрывается, как бутылка самого лучшего шампанского. После потребления большого количества кумыса, особенно на голодный желудок, веки набухают, становится тяжело и клонит ко сну. От кумыса не опьянеешь – некоторые это даже утверждают, [с. 211] но мой опыт убеждает в обратном. Кумыс способствует в большей степени, чем баварское пиво, выделению желчи и образованию жира, и он успешно используется русским населением Туркестана для лечения туберкулёза и малокровия. И я обязан кумысу жизнью и здоровьем, он меня спас, когда в 1881 году из-за туберкулёза и кровопотери я стоял на краю гибели, помог мне вновь стать на ноги, так что с тех пор мне завидуют из-за моего крепкого здоровья те, кому меньше повезло. Неприятное у кумыса то, что он имеет своеобразный запах и вкус, и если его пьют не от жажды, то некоторым он может не понравиться. С кумысом так же, как и с баварским пивом: его лишь тогда можно полностью оценить, если к нему привыкаешь с юных лет.

Елена Августовна Гильц, учитель казахского языка в детсаду. 1990 г. Зыряновск (ныне г. Алтай). Фото: филиал Алтай ГАВКО.
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: С.В. Цукуренко, автор статьи о Е.А. Гильц, пишет: «Судьбы многих немецких детей 40-х годов похожи между собой. Им всем приходилось изучать новый язык, приходилось следовать распоряжениям комендатуры». Но каждая судьба уникальна по-своему, о чем он и рассказал на сайте Областного историко-краеведческого музея Восточно-Казахстанской области.

Елена Августовна Гильц родилась в 1935 г. в г. Миллерово Ростовской обл. В 1941 г. ее с матерью депортировали в аул Карабастау Тюлькубасского р-на Чимкентской (ныне Туркестанской) обл. Мать вскоре забрали в трудармию, Елена осталась с тетей. В их семье говорили по-русски, немецкого она не знала. Закончила казахскую школу, хорошо овладела казахским языком, смогла выучить и родной немецкий. Затем заочно окончила факультет русского языка и литературы Чимкентского пединститута, преподавала русский язык в казахских школах. Елена Августовна 19 лет работала старшим научным сотрудником в архиве г. Зыряновска, но все-таки вернулась к педагогической практике.

Цукуренко С.В. Здесь ее дом. Гильц Е.А.
https://olketanu-shko.kz/ru/%d0%b7%d0%b4%d0%b5%d1%81%d1%8c-%d0%b5%d0%b5-%d0%b4%d0%be%d0%bc-%d0%b3%d0%b8%d0%bb%d1%8c%d1%86-%d0%b5-%d0%b0/

[Извлечения]
Много советских немцев тогда [осенью 1941 г. – Т.В.] было распределено по казахским аулам. <…> И, хотя непонятной была казахская речь (ведь в семье, где воспитывалась Е.А. Гильц, говорили только на русском), но дружелюбное отношение коренного населения к приезжим, особенно к немецким детям, ощущалось сразу.

Не везде было так. В некоторых, особо бедных районах, население воспринимало прибывших людей как обузу, как лишние рты. Часть немцев, попавших в Казахстан, была вынуждена отказаться от родного языка, со временем забыв его совсем, зато в совершенстве овладев казахским. <…>

Надо признать, что у Елены Августовны оказался особый дар к изучению языков. В короткий срок она овладела живой разговорной речью, наравне с казахскими детьми училась в казахской школе, успешно закончила десятилетку на казахском языке.

Интересен в биографии Е.А. Гильц тот факт, что немецкому языку ее, немку по национальности, обучал молодой учитель-казах, вернувшийся из немецкого плена в родной аул. Его фамилию Елена Августовна, к сожалению, не помнила. Но полученные знания были настолько хороши, что по окончании школы она преподавала немецкий язык детям-казахам. <…>

По окончании школы Елене Августовне пришлось начать работать. Она преподавала немецкий язык в разных аулах Тюлькубасского района. Те, первые ее ученики, долгое время помнили свою учительницу, переписывались с ней, письма были полностью на казахском языке, лишь конверты подписывались на русском, они спрашивали: «Не забыла ли наш язык?» Присылали свои фотографии, рассказывали о своей жизни.

За 10 лет работы в казахских школах Елена Августовна обучила и воспитала немало учеников, были и любимые. <…>

Также долгое время Е.А. Гильц преподавала казахский язык в детских садах Зыряновского свинцового комбината. Дети, играя, в разговорной форме, безо всякого умственного напряжения познавали язык. Их преподаватель могла свободно читать им как казахскую, так и русскую литературу.

Рекламная открытка, выпущенная заводом И.И. Гена (г. Одесса), с изображением фирменного плуга. На открытке – сам Иван Иванович (Иоганн Иоганнович) Ген, производитель сельхозтехники // https://odessa-memory.info/ru/index.php?id=808

Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: Немецким колонистам, переселившимся из германских государств в южнорусские степи, достались непаханые земли. Десятилетиями осваивали целину. Колонисты перенимали опыт украинских крестьян и создали свою усовершенствованную, «колонистскую», модель плуга. С 1880-х гг. в г. Одессе был открыт завод земледельческих машин и орудий И.И. Гена, который выпускал еще более усовершенствованную технику. Реклама гласила: «Кто хочет быть отчизне другом, пусть пашет «И.И.Гена» плугом! С ним каждый год за труд обычный получит урожай отличный!» Российские немцы, помимо продукции И.И. Гена, закупали сельхозорудия у германских фабрикантов, в частности, хорошо зарекомендовавшие себя плуги Рудольфа Сакка (г. Лейпциг). Когда немецкие крестьяне в н. ХХ в. перебирались в казахские степи, то они уже обладали большим опытом возделывания целинных земель. И, конечно же, у них был арсенал сельхозтехники. Но на начальном этапе, когда хозяйства только становились на ноги, в ход шли все методы и приспособления, из которых крестьяне выбирали самые эффективные. Особенно опытными в возделывании целины были меннониты из Екатеринославской губ. Они приехали в Павлодарский у. Семипалатинской обл. в 1907 г. и образовали частновладельческую колонию Давида Петровича Корниса. Колонистам удалось добиться хороших успехов. В 1910-1911 гг. эти хозяйства специально обследовал и описал Ф.Н. Перлин. Этот интересный исторический источник помещен в издании документов Гёттингенского исследовательского центра (2024 г.).

Из истории немцев Казахстана. Том I. 1892-1935 гг. Сборник документов. Сост.: А. Айсфельд (отв.), О. Айсфельд (научн.ред.) – Гёттиген-Астана, 2024. – 784 с.

[Извлечения]
[С. 163]
Целина поднимается сакковскими плугами, с дерноснимом (плуг № 3) [т. наз. «предплужник», для срезания дерна с верхней части – Т.В. ]. В плуг впрягают три пары волов. Пашут на глубину трех вершков [13,2 см – Т.В.]
За плугом идут бороны в 6 следов. На другой день после пахоты боронят поперек в 4 следа, и тут же производится сев рядовой сеялкой, с междурядьями в 2 вершка [8,8 см – Т.В. ].
После сеялки пускают борону, вдоль – в два следа и поперек – в один.
На мягкой пашне после схода снега спустя от 3 до 10 дней пускают 6-лемешные буккера [орудие для поверхностной вспашки почвы, обычно на нераспаханных полях с последующим севом – Т.В. ] с посевными приборами, сеющими на глубину 2-х вершков. Следом за буккерами идут деревянные бороны, в два следа вдоль и один поперек.
Если дня через три-четыре появляется сорная трава, то для очистки поля вновь пускают бороны.
Весной 1910 г., когда стояла засуха, был пущен деревянный каток с целью подтянуть влагу. Этот опыт дал благоприятные результаты, благодаря чему применение катка считается теперь целесообразным.
Опытов с удобрением пока не производилось, но на 1911 г. решено удобрить навозом 50 десятин пахоты 1908 года и 50 десятин пахоты 1909 года. Навозное удобрение будет практиковаться при черном паре с густотой увала [т.е. покрытия – Т.В.] от 1200 до 1500 пудов на десятину. По удобрении предполагается сеять три года подряд, а на четвертый – пускать пашню под пар.
Время начала посева хлебов за четыре последних года колебалось между 1-м и 20-м числами апреля, а начало уборки, обыкновенно, совпадает с концом июля.

Ненецкий оленевод. Ямал. 1982 г. Фото: В.А. Загуменный https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B5%D0%BD%D1%86%D1%8B
Т. Волкова, кандидат истор. наук, комментарии: У Виктора Алексеевича Пфаненштиля, актюбинца с 1975 г., необычное место рождения, даже для сына сосланных немцев. Он родился в августе 1954 г. на полуострове Таймыр в стойбище оленеводов на р. Енисей. Хорошо известно, что в 1941 г. немецкое население из Европейской части СССР депортировали в Сибирь, Урал, Казахстан и Среднюю Азию. Но некоторых отправили на Крайний Север. В их числе оказалась и большая семья Альтергот из Поволжья: мать и шесть дочерей (у одной из которых и родился позже сын Виктор). Пропали бы несчастные женщины, как и многие, если бы не помощь местных жителей. Ненцы – оленеводы-кочевники, для них закон гостеприимства был естественным условием выживания в суровых условиях. Они отнеслись с сочувствием к депортированным немцам, приняли их. Об этом В.А. Пфаненштиль рассказал в интервью в г. Актобе в 2014 г.

Джармухамбетов М. Изгнанные на край земли, или История одной семьи, которую важно осмыслить и не забыть // https://www.inform.kz/ru/izgnannye-na-kray-zemli-ili-istoriya-odnoy-sem-i-kotoruyu-vazhno-osmyslit-i-ne-zabyt_a2663062

[Извлечения]
…Трагично сложилась одиссея матери и шести ее дочерей на Крайний Север. Выезжали они в августе, в жаркое лето, когда добрались в вагонах до Красноярска, там уже стояла холодная осень. Без теплой одежды, нормального питания через месяц семью на барже по Енисею привезли в порт Дудинку на полуострове Таймыр, это последний порт перед выходом в Северный Ледовитый океан, самая северная материковая часть Евразийского континента, расположен полуостров между Карским морем и морем Лаптевых. Добрались сюда не все из депортированных. По дороге много людей умерли. Не выдержала мытарств дальней дороги и одна из дочерей семьи. В Дудинке их встретила самая настоящая зима. Но на этом путешествие невольников не закончилось. В порту их уже ждало местное население с санями, запряженными оленями. После переклички приехавший народ рассадили по саням и повезли в тундру — в рыбацкие и оленеводческие поселки. В один из них, который назывался Левинские пески, и попала семья Альтергот. Жить им пришлось в яранге на стойбище оленеводов и рыбаков.

Как ненцы спасли немцев
По иронии судьбы народность, которая здесь испокон веков проживала, называлась ненцы, то есть почти так же, как и переселенцы.

Бабушка всегда говорила: «Ненцы спасли нас», — рассказывает Виктор Алексеевич, — и это, действительно, так. Очень добрые и открытые, они поделились с вновь прибывшими кровом и едой. И пусть строганина и рыба — еда довольно однообразная, но это была еда. Я лично вкус той северной рыбы до сих пор помню.
Но, правда, и работать вновь прибывшим пришлось на всю «катушку». Эмилию, маму Виктора, которой тогда шел всего лишь 17-й год, поставили на тяжелую мужскую работу — она стала рыбачкой.

Она рассказывала, как на лодках выходила ставить сети, а затем порой по пояс в холодной воде, вытаскивала их. Это же работа не для девчонок, там мама и заработала хроническое заболевание ног.
Многие немцы работали не только рыбаками, но и оленеводами.